Свидетельствуют документы
Эта история, напрямую относящаяся к истории нашего края, началась незадолго до образования Самарской губернии, 160-летие которой мы в текущем году отмечаем. И оно является еще одним свидетельством, насколько на самом деле сложными и противоречивыми были порой взаимоотношения между представителями различных религий, которые исповедовали народы Российской империи. Читатели знают, что редакция газеты «Азан» время от времени обращается к такой, довольно непопулярной в наше время теме. По мере того, как архивохранилища или библиотеки «дарят» нам очередной повод.
Новый (в действительности – старый) документ мы обнаружили в фонде ЦДУМ Государственного Исторического архива Республики Башкортостан и называется оно так: «Дело по отношению Преосвященного Ионакия о непринятии крещенными татарами деревни Новой Мансуркиной Бугурусланского уезда святых икон и нелепых толках их о боге». Архивные документы тем и хороши, что, за редким исключением, не требуют особых пояснений и сами, во всех красках и деталях, рисуют картину происшедшего события. Дело о новокрещенных села Ново-Мансуркино начинается с письма оренбургского епископа губернатору. Напомним, тогда, в 1849 году территория нынешнего Похвистневского района Самарской области целиком относилась еще к Оренбургской губернии.
Его Превосходительству господину Оренбургскому гражданскому губернатору.
Священноцерковнослужители Бугурусланского уезда села Исакова чрез Благочинного Щербакова доносят мне, что они 8 марта в приходе деревни Мансуркиной со святыми иконами; проживающие в этой деревне крещенные татары, собравшись в один двор к крещенному же татарину Сидору Гаврилову, говорили всегласно (Леонтий Владимиров, Василий Прокофьев с прочими), что они не принимают в свои дома креста и Иконы Божией матери, ибо Бог может быть без сына и матери и насмехались, называя оные лопатами; говорили также, чтобы Священноцерковнослужители впредь не ездили к ним и не писали их в ведомости, поелику они веры христианской не знают, а содержат магометанство.Вследствие сего предписано Благочинному Щербакову, чтобы он вместе с приходским священником села Исаково, при депутате с гражданской стороны, сделали отпадшим самое тщательное увещевание о возвращении в недра Христианства, объяснивши нелепость их мыслей о Боге, Матери и Святых Иконах. Уведомляя о сем Вас, Милостивый Государь, покорнейше прошу сделать распоряжение о командировании в село Исаково депутата для присутствования при увещевании крещенных татар, и в случае нужды о назначении расследования, к которому депутатом с духовной стороны назначен Благочинный Щербаков, и о последующем меня уведомить.
С истинным почтением и преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства Милостивого государя Покорнейший слуга Ионакий, епископ Оренбургский и Уфимский.
31 мая 1849 года.
Губернатор, как высшее должностное лицо, немедленно дал чиновникам губернского и уездного уровня распоряжение принять меры по письму епископа. Насколько эти меры увенчались успехом, мы читаем в письме, составленном через полгода…
«Ваше Превосходительство Милостивый Государь Исправляющий должность Благочинного священника Щербаков доносит мне, деревни Мансуркиной крещенные татары, уклонившиеся в магометанство в числе 22 семей, по увещеваниям его, обратиться вновь в недра Св. Церкви не согласились. Уведомляя о сем Вас, Милостивый Государь,…покорнейше прошу сообщить мне сведение для представления Святейшему Синоду, о распоряжениях Бугурусланскому Земскому суду вследствии предписания Вашего от 13 июня сего 1849 года касательно назначения расследования по означенному делу.
Ионакий, епископ Оренбургский и Уфимский 10 октября 1849 года»
Дальше начинается многолетняя бюрократическая переписка и волокита, которая, забегая вперед, скажем, окончилась ничем. Документы, подшитые в это дело, показывают, насколько трудно шло данное расследование и как простые люди (даже священники местного уровня) не хотели ссориться с соседями ради защиты каких-то непопулярных в простом народе общегосударственных интересов. 3 ноября 1849 года Бугурусланский земский суд в рапорте Губернатору сообщает, что распоряжение отписано приставу первого стана Бугурусланского уезда (стан – это территориальная единица, из них и состоял уезд). А 23 декабря пристав (поскольку из губернского центра настаивали на ускорении дела и «самоскорейшем» его рассмотрении) сообщает, что дело, согласно 1014 ст. XV гл. Свода законов Российской империи должно быть завершено в срок не более полугода.
Дальше отписка следует за отпиской. 5 января 1850 года в рапорте Губернатору становой пристав Шестаков сообщает, что «следствие мною начато 11 августа, но не окончено за неполучением от прихода Исаково необходимых для расследования сведений». К соседнему селу с таким названием и была прикреплена община крещенных татар Ново-Мансуркино в количестве 22 семейств – 54 душ мужского и 66 женского пола. 30 января епископ губернатору: «Я приказал духовной консистории предписать Благочинному, чтобы он побудил священника прихода села Исаково к немедленному исполнению требований г. пристава.»
Но проходили месяцы, а Исаковский православный священник к расследованию так и не приступил, о чем становой пристав исправно сообщал губернатору в рапортах 31 июня, 8 июля и 9 сентября. Правда, вскоре приставу Шестакову пришла помощь со стороны. 13 сентября он пишет рапорт Губернатору: «священником села Кандыз Щербаковым неоднократно сделано тщательное убеждение и вразумление. И когда они сделались упорными в своих заблуждениях, по сему предмету все наличные из объявленных духовным начальством в означенном преступлении люди, всего 120 человек обоего пола по надлежащему допрошены при том же Благочинном Щербакове; сознались в отпадении от христианской религии и присоединении в магометанство; что они вовлеклись в это преступление по незнанию русского наречия и за всеми мерами остались в упорной приверженности к магометанству; дело об отпадении мансуровских крестьян остается незавершенным по необыкновенности обстоятельств его».
Случаев «уклонения» новокрещенных татар в магометанскую религию отмечалось немало. Поэтому губернатор предлагает уездным властям объединить «мансуркинское дело» с другими подобными — о крестьянских девках из Бугульминского уезда (Тимашево) и Мензелинского (Елховка и Степановка) уездов, крестьянах Федоте Гаврилове и Агафье Степановой. Дело было до того запутанным, что некоторые чиновники даже задаются вопросом в отношении такого рода крестьян: какого вероисповедания их все считать.
…15 ноября 1850 года вновь епископ обращается к губернатору с напоминанием о своем деле и просит сообщить о ходе расследования отношением. Но губернскому начальству похвастаться было нечем. В документе 17 марта 1851 года впервые встречается Самарское Губернское правление, поскольку дело об «отпавших от православия» перешло к руководителям новой губернии, созданной указом Сената от 6 декабря 1850 года. И мы встречаем уже документы за подписью уже Волховского и епископа Евсевия – первых самарского губернатора и епископа.
Впрочем, переход Ново-Мансуркино в подчинение органов власти новой губернии не привел к ускорению расследования. Документы периода с 1852 по 1858 год имеют тот же характер, что и предыдущие. Интересно, что самарский епископ напоминает регулярно, в начале каждого календарного года напоминает должностным лицам о нерешенности вопроса с «отпавшими». Но нам не удалось обнаружить ни одного свидетельства о продвижении расследования и вынесения какого-либо наказания «отступникам от христианской веры».
…Судя по всему, на мансуркинских крестьян в конце махнули рукой. И архивное дело заканчивается рядовым документом, датированным 18 сентября 1858 года. Больше о нем, видимо, никто не вспоминал.